Введение

Исследователи из разных стран показали, что американские "полёты на Луну" были грандиозной аферой. Работы на эту тему легко найти по запросу "Американцы на Луне". "Единожды солгавши – кто тебе поверит?" - говорил Козьма Прутков. А ведь американцы сымитировали шесть "лунных" высадок. Это заставляет внимательно рассмотреть не только "полёты на Луну", но и все декларируемые от имени НАСА пилотируемые полёты.

ни "Меркурии", ни "Джемини" не совершили ни одного орбитального полёта, поскольку ни одна из тогдашних американских ракет не могла вывести на орбиту эти корабли. По отчётам НАСА било изучено санитарно – гигиеническое оборудование корабля "Аполлон" и очевидно, что и "Аполлоны" непригодны для многосуточных полётов в космос.  Других же кораблей у НАСА не было. Поэтому американская космическая афера началась не в 1968 году с "облёта" Луны, а гораздо раньше. США, глубоко отставая от СССР в разработке ракет–носителей, занимались мистификацией пилотируемых космических полётов.

Естественно, что эти выводы укрепятся от новых дополнительных аргументов в их пользу. Комплексность аргументации всегда способствуют убеждению. В этой статье мы поговорим о самочувствии человека в космическом полёте и об его же самочувствии сразу после возвращения с орбиты. Если американцы, действительно, только имитировали свои "космические полёты", то это их могло проявиться в том, как выглядели и как вели себя американские "возвращенцы" из "космоса". Мы рассмотрим ТОЛЬКО ПОЛНОСТЬЮ АВТОНОМНЫЕ ПОЛЁТЫ за период с 1961 по 1975 г.г., при которых космонавты находились (или якобы находились – это в отношении американцев) весь свой полёт от начала до конца в своём тесном корабле.

Если же программа полёта предусматривала хотя бы частичное пребывание космонавтов на просторных орбитальных станциях, то такие полёты не рассматриваются. Потому что условия пребывания на станции несравненно лучше, чем на кораблях. Во–первых, просторность станции практически исключает гиподинамию. Во–вторых, она же позволяет установить на станции специальные тренажёры для регулярных физических тренировок космонавтов. На станции проще также использовать различные типы специальных костюмов (нагрузочные, вакуумные и т.п.). Всё это снижает вредное влияние невесомости на организм человека. В тесном же корабле для всего этого набора средств нет места.

Часть 1. Какими возвращались с орбиты советские космонавты 60–х и начала 70–х годов ХХ–го века

Главные сюрпризы преподнесла невесомость

На Земле у человека нет веса. Как скажется длительная невесомость на здоровье космонавта? До начала полётов советских космонавтов существовали совершенно неверные представления на этот счёт:

"К. Циолковский уверял, что она способствует укреплению здоровья, а более поздние авторы предлагали даже отправлять на орбиту стариков, чтобы продлить им жизнь. С первых же реальных шагов в космос картина начала плавно меняться. Главные сюрпризы преподнесла невесомость. Если первые кратковременные полеты внушали оптимизм, то после 18 – суточного полета «Союза-9» в июне 1970 года выяснилось, что она способна убить".

Для знакомства космонавтов с невесомостью во время их тренировок на Земле применяют большие специально оборудованные самолёты. Они поднимаются на 8 - 9 тысяч метров, приглушают двигатели и делают горку с переходом в плавное пикирование.

Тогда примерно на 25 секунд в самолёте наступает состояние, близкое к невесомости, и в салоне все веселятся, как могут. Но как повлияет на организм человека многодневная невесомость? Был только один способ узнать это – летать на орбиту, постепенно увеличивая длительность полётов.

В таблице представлен список  орбитальных полётов советских космонавтов в автономных кораблях за период 1961-1975 г.г. Из двадцати одного полёта мы рассмотрим 7 полётов, для которых для них удалось найти данные о самочувствии космонавтов на тех или иных стадиях полёта.

"На работоспособности невесомость никак не сказывается"

Ю. Гагарин рассказал: "Когда появилась невесомость, чувствовал себя превосходно. Все стало легче делать. Ноги, руки ничего не весят, предметы плавают по кабине. И сам висел в воздухе. Я ел и пил, и все происходило так же, как у нас на Земле. На работоспособности невесомость никак не сказывается. В корабле я мог бы находиться значительно дольше".

Герман Титов. Первый после Гагарина

Вот что рассказали в фильме космонавт Б. Волынов и генерал–лейтенант Космических войск И. Куренной.

Б. Волынов: "У Юры ничего не было за один виток. Вроде всё нормально. Начиная с шестого витка, у к-а-ж-д-о-г-о (интонационное выделение Волынова) землянина возникают вестибулярные расстройства. Не хочется есть, не хочется спать, много чего не хочется. Очень трудное состояние. Никто ведь не предупреждал и никто не знал об этом".

Диктор: "Когда началась рвота, Титов честно ответил на вопрос Земли о самочувствии: "Хреновое!".

И. Куренной: "Эта рвотная масса, он даже мне рисовал, как она ему шею окутала. Он с трудом от этого избавился".

Август 1962 г. П. Попович, "Восток – 4", 3 суток на орбите.

А вот что космонавт П. Попович рассказывает о раздельном, но одновременном полёте двух кораблей–"Востока–3" (А. Николаев) и своего «Востока–4":

"После приземления я пошел своими ногами. А вот некоторых ребят вытаскивали из аппарата, очень плохо им было. Меня преследовала другая беда. В невесомости кровь циркулирует, в основном, по малому кругу "сердце – легкие – голова". Из-за прилива крови голова сильно болела. Попробуй повисеть вверх ногами десять минут! Шею раздувает, лицо красное. И БОЛИТ, БЛИН!.. Когда становилось невтерпеж, я подплывал к стенке корабля и с разгону бац об нее, чтобы искры посыпались. И эта новая боль как бы затмевала ту…".

Октябрь 1968 г. Г. Береговой, "Союз – 3". 4 суток на орбите.

По воспоминаниям Г. Берегового по возвращении после 4–х суток полёта, он чувствовал себя вполне сносно:

"Я ступил на землю… ноги будто ватные; и вместо суставов—металлические шарниры. Впрочем, через несколько минут все прошло. Можно идти...".

Однако, доктор психологических наук, тогдашний начальник отдела медико-психологической подготовки в ЦПК В. И. Лебедев пишет иное: "Нарушение психомоторики отмечается в первые часы и дни у всех космонавтов по возвращении на Землю". А уж он то знал всё о здоровье советских космонавтов и до, и после полёта.

Да простят космонавты сравнение с выпившим человеком (они сами его иногда пользуют). Ему кажется, что он идёт прямо и твёрдо, но со стороны видна несколько иная картина. Возбуждённое состояние только что вернувшегося космонавта не способствует его адекватной самооценке.

Впрочем, похоже и на то, что при длительности полёта 3-4 суток невесомость, как правило, ещё не показывала весь свой норов. Коренной перелом наступал где–то после 5–6 суток полёта.

Октябрь 1969 г. А. Филипченко, В. Волков, В. Горбатко, "Союз-7", 5 суток на орбите.

Экипаж "Союза - 7" (А. Филипченко,  В. Горбатко, В. Волков) пробыл на орбите всего на одни сутки больше, чем Г. Береговой. Но их ощущения после приземления совсем иные.

А. Филипченко: "…срабатывают двигатели мягкой посадки. С трудом протягиваем вдруг потяжелевшие руки. Ноги тяжеловаты и заметно непослушны.  Вадим (Волков) слегка побледнел, его покачивает.

В гостинице казалось, что кровать проломится подо мной. Я чувствовал себя как бы налитым свинцом. Просто поднять руку – стоило немалых усилий.…Ощущение покачивания оставалось довольно долго. Когда поехали на пресс-конференцию, наша "моряцкая" походка обратила на себя внимание всех присутствующих. И мне пришлось отшучиваться".

В. Горбатко: "После первого полета сам идти я не мог. Будто на плечах у меня сидят два человека, а земля все время уходит из-под ног. А когда ложишься, то на грудь такая тяжесть наваливается, что дышать невозможно и, кажется, что сейчас куда-то провалишься".

Дополним воспоминания космонавтов рассказом ветерана космодрома Байконур (Тюра – Там) Н.В. Лебедева:

"В 1965-67 годах я работал на полигоне НИИП – 5 (площадка №1, Тюра – Там). Полигону был придан авиаполк, в задачи которого входили и спасательные операции космонавтов. Медики извлекали космонавтов из капсулы и укладывали их на специальные носилки, так как идти они не могли. Некоторым делали даже уколы, укрепляющие тонус".

Июнь 1970 г. А. Николаев, В. Севастьянов, "Союз-9". Приземление после 18 суток на орбите.

Космонавты В. Севастьянов и А. Николаев приземлились после 18–суточного полёта. К концу полёта они так свыклись с невесомостью, что даже просили продлить им полёт. К счастью, "Земля" не согласилась. Корабль сел очень мягко, но когда спасатели открыли люк корабля, то состояние космонавтов было просто драматическим. Вот рассказ о первых минутах на Земле самого В. Севастьянова:

"Нам было очень тяжело. Встретили нас быстро. Андрияна вытащили на руках, а я вылез сам, но спуститься не могу. Встать мы не могли. На носилках нас занесли в вертолет. Летим. И вдруг врачи к Андрияну кинулись. Я на четвереньках подполз — а он без сознания. Еле откачали… Так нас на носилках из вертолета и вынесли".

Начальник ЦПК генерал Н.П. Каманин встретился с космонавтами на следующий день после их приземления:

"Я знал, что они тяжело переносят возвращение на Землю, но не рассчитывал увидеть их в таком жалком состоянии: бледные, опухшие, апатичные, без жизненного блеска в глазах - они производили впечатление совершенно изможденных, больных людей.

Автор сообщает следующие медицинские данные: "сердце по объёму уменьшилось на 20 %, периметр бедра -  на 7,5 см, периметр голени — на 3,5 см. К вечеру у них поднялась высокая температура, участился пульс, появились мышечные боли. Период острой реадаптации у космонавтов продолжался более двух суток. Более шести суток они не могли встать и самостоятельно ходить".

Весьма трогателен следующий рассказ:

"Первую неделю только лежали. Мучили сильные боли в ногах и спине. На седьмые сутки захотелось покурить. Севастьянов встал, оперся на стул и так, со стулом, по стенке, по стенке побрел в соседнюю комнату к Андрияну.

– Вставай! Чего разлегся! – Ты уже ходишь? А как? – Стул перед собой двигаю. Ну-ка, и ты давай со стулом, я тебя поддержу.

Он попробовал, получилось. Стоит бледный от напряжения, но улыбается.

– Андриян, а у меня спички есть. Давай покурим! – А где сигареты возьмем?

– А помнишь, мы с тобой сигарету припрятали, мол, когда вернемся – закурим… – А как же мы дойдем?

– По стеночке, Андриян, по стеночке. И вот друзья по стеночке, поддерживая друг друга, "ушлепали" из своих палат".

Более молодой Севастьянов пострадал меньше, и через некоторое время он совершил второй полет. Николаев же, который свой первый 4–суточный полёт перенёс вполне удовлетворительно, после "Союза–9" за год перенес два инфаркта, и больше в космос не летал.

"Нарушение психомоторики отмечается в первые часы и дни у ВСЕХ  космонавтов по возвращении на Землю"

Медицинский термин "психомоторика" весьма широк. Мы ниже используем его упрощённый вариант. Всё что написано выше про  космонавтов, тяжело перенесших возвращение – это плохая психомоторика. А твёрдый уверенный шаг, нормальное чувство равновесия – это хорошая психомоторика.

Почему же так тяжело давались первым космонавтам их возвращения на Землю после не очень длительных по нынешним меркам полётов? Вот что об этом рассказано в:

"Сегодня это может показаться мелочью - летали и по полтора года... Однако нужно вспомнить, что тогда летали в корабле "Союз" с объемом отсеков всего около 8 кубических метров. Как бороться с воздействием невесомости в длительных полетах - еще никто не знал. Не было ни "бегущей дорожки", ни "велоэргометра", ни нагрузочных костюмов "Пингвин". Летали в обычных шерстяных летных костюмах. Да и медикаментов, регулирующих распределение крови и объем жидкости в организме, тоже не было.

Из-за отсутствия физической нагрузки во время пребывания на борту организмы космонавтов оказались совершенно не подготовленными к посадке. В тесном корабле невесомость и гиподинамия СООБЩА разрушали здоровье космонавтов. Авторы статей описали разные стадии разрушающего действия длительной невесомости на организм.

"В первое время полностью нарушается координация движений. Сердце, посылая кровь по организму, имеет "помощника" — притяжение Земли, "подтягивающее" кровь к нижним конечностям. В невесомости этого "помощника" нет, и космонавты ощущают прилив крови к голове, заложенность носа, лицо становится одутловатым, глаза краснеют, появляется головная боль".

"Другая проблема, о которой говорил космонавт Г. Гречко, – это тошнота. Она может привести к рвоте именно в первые часы адаптации к космическому пространству".

"Длительная невесомость вызывает снижение двигательной активности, потерю мускульной массы, вымывание кальция из костей, уменьшение объема крови, снижение работоспособности и иммунитета к инфекционным заболеваниям. Тело человека вытягивается (в среднем на три сантиметра), но становится дряблым и чрезвычайно уязвимым при травмах. Сами травмы заживают медленнее. Развиваются малокровие, учащенное сердцебиение и аритмия…".

Самая неприятная драма разыгрывалась во время спуска корабля и связанного с этим резкого торможения при входе в атмосферу. Когда на ослабший организм космонавта обрушиваются  перегрузки, доходящие до трёх - четырёх земных сил тяжести. Как будто на космонавта наваливается "стопка" из трёх - четырёх человек. После драматического финала "Союза–9" последующие советские полёты на автономных кораблях были по большей части кратковременными.

1975 г. "Союз-19". 6 суток на орбите.

Полёт Союза–19 широко освещался в советских СМИ, поскольку он имел важное международное значение. Космонавты А. Леонов и В. Кубасов пробыли на орбите 6 суток. На сутки больше, чем экипаж "Союза–7". Напомним, что В. Горбатко из "Союза–7" после пяти суток на орбите сам идти не мог. Да и два его товарища были немногим лучше.

Казалось бы, и Леонову с Кубасовым после приземления должно было быть, во всяком случае, не сладко. Но официальные СМИ показали совсем иную картину.

Согласно сообщению ТАСС самочувствие космонавтов сразу после приземления – "хорошее" и "отличное". А на самом деле, как мы знаем сегодня, В. Горбатко "сам идти не мог", у А. Филипченко ноги были "тяжеловаты и заметно непослушны", В. Волков – "слегка побледнел и его покачивало".